Ей было семь. Ему, чуть больше, девять.
Они росли вдвоем в одном дворе.
Он выходил в футбол с друзьями бегать,
Она ловила бабочек в траве.
Потом она с девчонками играла,
А он за ней тихонько наблюдал.
Она по-детски с ними хохотала,
А он ее веселию внимал.
И так была чиста ее улыбка!
Однажды после школы он решил
К ней подойти. С уверенностью зыбкой
Помочь с портфелем скромно предложил.
И, взяв портфель, до дома провожая,
Он столько ей историй рассказал!
И взору глаз, что бегали, сияя,
Он, улыбаясь, радостно внимал.
И так летели искренние дни:
Их с встречи, их улыбки, детский смех.
Тогда и вспыхнули в их душах огоньки,
Те огоньки, что вовсе не для всех...
Пятнадцать ей. Ему уже семнадцать.
Их чувства стали нравственно взрослей.
Они лишь продолжали разгораться
Внутри влюбленных душами людей.
В вечерних сумерках вдвоем они гуляли
Она и он - влюбленные сердца.
Им фонари дорогу освещали
На фоне полуночного лица.
Бывало ссорились. Да, всякое бывало..
Без разногласий, в общем, никуда.
Любовь души покорно все прощала,
Ведь для влюбленных это - ерунда.
Он провожал всё также до подъезда
И губы ее нежно целовал.
И говорил так ласково: "Невеста"!
И быть навеки вместе обещал.
И все исполнил. Ей уж двадцать пять.
Они теперь не просто мило дружат:
Сынишку через месяц уж рожать
Для верного и любящего мужа.
Ей пятьдесят, ему пятьдесят два,
Гуляют вечером счастливые по парку.
Он говорит красивые слова.
У них сынок и доченька - Варварка.
Семьдесят два ему. И годы всё уходят...
Уж рядом нет возлюбленной старушки,
Но каждый день он видеться приходит
На скромную могилку у опушки.
С собой приносит маленький букет
И мысленно любимую целует.
Не перестал огонь в душе гореть,
И он ее все также сильно любит.
Не всем, увы, дано такое чувство...
То чувство, что на лебедя крыле.
Любить в минуты счастия и грусти,
Любить душой, любить, когда уж пусть и
Любимого и к ангелам отпустят,
Лишь единицы могут на земле!
Максим Кукоба
